— Эт-то он то-о-ока с виду сам си-ильный, а…
— Дык кто ж их, басурманов, разберёт… Ну-кось, молодцы, пальните для острастки!
— Детей уводите, детей! Да глаза им закрой, дура, ить не уснут теперича до старости! Ой, страх Господень…
Очень-очень-очень длинную минуту я думал, куда пойти в первую очередь? Ну Фома подождёт, ему всё равно деться некуда, а вот женщины… Поднимусь к Олёне — гарантированно задержусь там надолго, потому что надо объяснить, почему опоздал, попросить прощения за то, что не встретил, и хотя бы вкратце выслушать, что тут произошло. Пойду к Яге — придётся час распинаться в извинениях, требовать расколдовать попавшего под горячую руку сотника и ещё час выслушивать бабкины вздохи, всхлипы, слёзы и укоры. Какой у меня выбор, а?!
В самом низу я едва не сбил Бабу-ягу, врезавшись в неё на полной крейсерской скорости. То есть с ног сбил, разумеется, но упасть она не упала — нашу бессменную эксперт-криминалистку подхватил бдительный Митенька. Вся опергруппа в сборе! Олёна тоже выходила из-за угла. Если меня сейчас ни в кого не превратят, я даже при всех её обниму.
Василий обернулся, внимательно посмотрел мне в глаза, с грубоватой заботой мурлыкнув что-то вроде: «Всё ли в порядке, участковый?»