— Я, я… — задумчиво протянула Лидия Адольфина, и мне вдруг показалось, что она сглотнула слёзы.
Митины поклоны об пол гулко отмечали каждые пятнадцать секунд.
Кнут Гамсунович, разумеется, дал приказ всё отмыть, но сам факт подобного вандализма вызывал очень серьёзные опасения.
— Тьфу на вас, болваны! — не выдержав, рявкнул я. — Развели тут демагогию на пустом месте… Сейчас должен Митя подойти, скажете, чтоб в дом шёл. А кроме него, никого сюда не пускать! Карантин у нас в отделении.
— Он! О-о-он-то у за-забора си-идел и н-не в себе, ка-а-к… как будто у-у-ви-и…
— Ти есть мой герой! — восхищённо простонала матушка царица. — Я тебя всё это показать… доказать… не отказать на ночь! Я есть любой птичка!