— По принятым правилам их приносят перед началом дуэли. Но сначала на нее нужно ЯВИТЬСЯ.
Спустя пару минут я с наслаждением насыщался. Вкусно Агафья готовит! Щи на говяжьей косточке томились в печи, как и каша. Та вообще тает во рту. Что, спросите, может быть особенного в гречневой каше? Если варить ее на плите, то ничего — еда и только. А вот потомить в печи, чтобы зерна развалились и пропитались коровьим маслом, которое сбили из сливок утром… Не доводилось пробовать? Завидуйте!
— Ему не до меня. Жандармский корпус ведет следствие о покушении, привлекли всех, в том числе Викентия Игнатьевича. Меня охраняют гвардейцы.
Вглядываюсь в лица — обветренные, загорелые; внимательные глаза. Сколько они видели крови и страданий! Но не ожесточились, не очерствели душой их обладатели. Мы, врачи, циники и обманщики, нас часто не любят, но, случись беда, бегут к нам. Про войну и вовсе молчу. Там военным врачам приходится стоять у операционных столов долгими часами, забывая об отдыхе и еде, и это скорее норма, чем исключение. Смерть ждать не будет…
Кирпичный дом превратился в слоеный пирог из обломков, панелей перекрытия с людьми между ними. Погибли практически все…
Застыл как соляной столб… Штабной, что ли? Разумеется. Не фронтовику же журналистов пасти… Мать! Мать!