Я осмотрелся и заметил у стены пианино. Подошел, откинул крышку и уселся на вращающийся табурет. Положил руки на клавиши. Что им спеть? Ясное дело, не рэп. Здесь этого безобразия не поймут.
— Довнар-Подляский был плохим человеком. Мот, кутила, карточный шулер.
= Вольноопределяющимся Могилевского полка, затем — зауряд-врачом.
Артиллерист недоуменно смотрит на меня, в его глазах начинает разгораться гнев. Какой-то чиновник мешается!
— Тогда приятного аппетита! — пожелал Ноймайер и удалился.
«И цесаревна ревновать не будет», — мысленно добавил Михаил, но вслух говорить этого благоразумно не стал.