— Не знаете, зачем нас собрали? — спросил, отведя меня в сторону, Брусилов.
В этот момент сестра милосердия подняла руку, и докладчик смолк.
Мою робкую попытку возразить не заметили. Мы вышли из кабинета, затем — из казарм, и толпой повалили к Спасской башне. Туннель проезда — и вот мы на Красной площади. На миг мне поплохело. Всю площадь — от края до края, заполняла толпа, она бурлила и гомонила. С нашим появлением гомон стал стихать. Через пару минут над площадью повисла зловещая тишина.
— Девчонку, да еще еврейку? Ты слишком хорошего мнения об этих гоях!
Встав на пороге, Ольга обвела взглядом притихшее собрание, и остановила его на мне. И я прочел в этом взоре приговор: решительный и беспощадный.
На пороге дома Лизу встретили встревоженные дядя с тетей.