— У меня для тебя отличная новость, Цита! — сказал Поляков. — Ты сядь, а то упадешь.
Заметивший аэроплан врач дал команду укрыться. На поляне перед землянками остались только репортеры и оператор синематографа. Рискуя жизнью, они решили запечатлеть варварский поступок германца, дабы это свидетельство преступления добавилось к тысячам других, и в надлежащее время прозвучало на суде над виновниками войны. Редакция гордится своими отважными репортерами, и будет хлопотать о достойных наградах. Однако, речь сейчас не о них.
В полдень он вошел в ресторан и зашарил взглядом по залу, разыскивая товарища. Евно обнаружился за столиком в углу. Борис поначалу не распознал в вальяжном, бородатом коммерсанте бывшего руководителя Боевой организации, но Евно встал и сделал приглашающий жест. Борис подошел, и они обменялись рукопожатиями.
— Объясню, ваше императорское высочество. Вчера на вашу мать совершили покушение.
И Михаил поехал. Кто успел сунуть ему медицинскую сумку. Там, помимо обычных бинтов и йода, оказалась коробка со шприцами и набор необходимых лекарств. В вагоне Михаил впрыснул раненому камфару, сменил окровавленную повязку и уже не спеша отмыл лицо Валериана. Пока личный поезд командующего мчал в Минск, он сидел рядом, периодически проверяя пульс. Сердце Валериана билось, и это давало надежду. В Минске раненого перенесли в автомобиль и отвезли в госпиталь. Там его переложили на носилки и унесли, а к потерянному Михаилу подошел грузный статский советник.
— Сам сделаю! — выпалил Натан. — Своими руками. Никому не доверю.