– Ща, секунду. Сама подумай, какие переговоры на сухое. Ты как к винам относишься? Или только водичку хлещешь?
Во-первых, из забега за рабами вернулись не все аборигены. Кого-то даже бросили обугленной тушкой на пустошах, чтобы не блевать от запаха всю дорогу назад. Кого-то перемотали тряпками и бедогали теперь тихо выли в уголке, жалуясь на горькую судьбу. А остальные были сильно раздосадованы на неудачу и упылвшие мимо деньги Кага. Нет добычи — нет оплаты.
– Хочешь, давай пока сходим, шпиона допросим, – предложила Маша. – А к цифрам потом вернешься.
– Тихо. Я так думаю, что нормально все. Когда зубастым дурам крылья штопали, они все бухтели и укусить пытались, пока хозяин их не усыпил. Может, и сейчас так же. А может, просто приноровился.
Но больше всех веселились продавцы религиозного опиума для народа. Этих разжиревших жуликов согнали в здание бывшей больницы, где держали в холоде и голоде, выдергивая из карцера в палаты, наспех переоборудованные в допросные. Кто успел сориентироваться и каялся во всех возможных грехах, отделывался парой тумаков и разбитой рожей. А кто пытался запираться, тому пришлось на личной шкуре убедиться, что пыточную школу заплечных дел мастера никак не утратили и во славу императора готовы разговорить кого угодно.
— И что? Сам говорил — единственная черепушка стоит десятерых в драке, а то и больше.