— А то, что нас всех так, как ты говоришь, «гоняют», чтобы мы все вот так умели. И, слушай сюда. Как думаешь, когда немец в атаку пойдет, до твоих и моих окопов его равное число доберется? Или все-таки до моих поменьше?..
— …ну, так я это, — задумчиво начал Гарбуз, — тушенку велю по вещмешкам разобрать и картоплю частью тоже, а частью запечем.
Толстяк сердито поджал губы и раздраженно заговорил. Офицер выслушал его, потом задумчиво повертел в руках бокал с остатками вина и… внезапно улыбнулся. А затем заговорил. Причем толстый фриц, услышав его, вытаращил глаза и даже попытался что-то возразить, но офицер оборвал его одной фразой. Вновь что-то сказал весьма повелительным тоном. Толстяк снова побагровел, причем еще сильнее, чем прежде, повернулся к Вилоре и заговорил явно с натугой.
— По-моему, — вкрадчиво начал я, — капитан государственной безопасности Бушманов развернул большую работу среди моих людей. И… — я сделал паузу и одарил генерала многозначительным взглядом, — я бы создал капитану все условия для работы, но потребовал бы от него максимальной тщательности и дотошности в деталях.
Она замерла, запоминая неизвестный термин, а потом шепотом повторила его. Очень полезный навык, надо сказать.
— Не курите? Ну да, вам же нельзя, — понимающе кивнул старший лейтенант.