— Это мы завсегда, — расплылся в улыбке Шабарин, а затем, быстро оглянувшись, приблизил свою голову к моей и, снизив голос на два тона, зашептал: — А ежели вам еще какие мысли в голову придут, то вы, товарищ капитан, только намекните.
— Что вы делаете? — удивленно произнес гауптман.
— Оружие, боеприпасы, обмундирование, продовольствие… много чего, герр гауптман.
— Ничего страшного, — успокоил я его, поднимаясь, — не все ли равно, где спать?
— Головатюк, Иванюшин, — окликнул я своих ротных, уже спрыгнувших с грузовика, — время обеденное, так что организуйте-ка товарищу лейтенанту и его людям, — я кивнул в сторону настороженного косящихся на меня энкавэдэшников, — обед. И без обид мне! Люди исполняли приказ. За это награждать надо, а не кукситься. Понятно?
— Сокольницкая, это правда, что твой отец арестован?