Следующий самолет объявился где-то часа через полтора. Я неодобрительно качнул головой. Как-то не похоже на немцев, или они уже просто настолько привыкли к непрерывным победам, что расслабились и оборзели? Тогда все будет еще легче, чем мне представляется. Во всяком случае, на первом этапе.
Как я и рассчитывал, фон Зееншанце не стал информировать командование о том, что побывал в плену. И, соответственно, что поблизости от аэродрома, на котором его дождался-таки самолет, болтается по лесу организованная и вооруженная группа военнослужащих врага. Возможно, чтобы не давать лишних объяснений, возможно (что я считал более вероятным), чтобы не подвергать дополнительной опасности девушку. Атака, перестрелка, шальная пуля… Поэтому мы вполне благополучно (хотя дополнительные меры предосторожности я, естественно, принял) переночевали в старом лагере, а утром двинулись вперед.
— Это мы завсегда, — расплылся в улыбке Шабарин, а затем, быстро оглянувшись, приблизил свою голову к моей и, снизив голос на два тона, зашептал: — А ежели вам еще какие мысли в голову придут, то вы, товарищ капитан, только намекните.
— Что вы делаете? — удивленно произнес гауптман.
— Оружие, боеприпасы, обмундирование, продовольствие… много чего, герр гауптман.