– Вот, Алекс. – Охранитель, с которым он познакомился еще в свой первый визит в управление, подошел ближе и положил руку на плечо Алексея. – Не уберегли мы нашу птичку.
– Двадцать восемь, один ноль, пять восемь, триста тридцать пять, сто шесть, двести двенадцать. Красный, желтый, синий, белый, белый. Следующий контакт через три дня.
Сам того не заметив, последнее предложение он озвучил в голос и, оторвав взгляд от краткой выжимки из личного дела, поднял глаза на Руби.
Золотая монета монетного двора Агелау весила чуть меньше, чем те, что привез Алексей, но несущественно. Примерно десять граммов. Эти десять граммов – золотой тарн, были равны ста серебряным тарнам и тысяче медных монет, которые в обиходе встречались нечасто, так как были монеты в половину и четверть серебряного тарна, которые играли роль разменной мелочи.
А они были не очень хороши. Заговорщики при первых арестах подняли своих людей, и те, ворвавшись во дворец, включили силовую завесу, и теперь никто не мог попасть на территорию дворцового комплекса. Ни свои, ни чужие. Но чужих было значительно больше. А из своих только личная охрана четырех первых лиц государства и гвардейцы, что стояли на постах. И их бы смяли в течение часа, но заговорщики не знали, что кроме большого силового щита, накрывающего весь остров, существовал еще и малый, отсекавший Семейный дворец от остального комплекса.
Внутригалактические – самые энергозатратные. Часто для питания таких врат создавались энергоустановки на базе звезд-карликов, или реакторами и накопителями застраивалась целая планета. Стоимость таких врат можете себе представить. Ну и внутригалактический переход в специальной капсуле-корабле тоже совсем не дешев.