Звуки становились всё тише, тише, и я уснула. На этот раз я проспала часов восемь и, проснувшись, долго не могла сообразить, где именно я нахожусь. Светящиеся оранжевым стены палатки навевали мысли о материнской утробе.
Запаса кислорода у Труса, который сейчас находился в единственном скафандре с работающей электронной начинкой, оставалось на два с небольшим часа. Но это ничего особо не значило: Балбес с Бывалым тратили кислород заметно активней, так что при особо неудачном стечении обстоятельств могли в любой момент начать задыхаться, не дожив до спасения буквально несколько минут.
А что получила? Неуверенность. Незрелые амбиции. И потрясающий набор мужских комплексов.
— Будь собой, Дарья. Это не завуалированный способ отвязаться от тебя, — добавила Посредник, увидев, как я скуксилась. — Серьёзно. Ким взрослел в очень нездоровом окружении. Всем, кто его окружает, он кажется либо богом, либо конкурентом в борьбе за власть. Мы с тобой будем, наверное, первыми людьми в его жизни, которым от него ничего не нужно. Поэтому твоя лучшая стратегия на предстоящих переговорах — дать Киму то, чего у него никогда не было. То, чего он был лишен с детства. Я имею в виду нормальные человеческие отношения.
— Хорошо, — подтвердил Бывалый, — дальше сделаешь вот что…
Инженеры заметно оживились. Не моргая и не позевывая, они смотрели в сторону ноутбука, за которым Посредник, кокетливо кружась в танце, наносила гель на тело. Делала она это очень продуманно: сначала выкрасила в черный цвет лицо и руки, став похожей на енота. Потом расстегнула рубашку, несколько раз повернувшись вокруг оси. Руками она при этом то закрывала грудь, повернувшись к нам, то разводила их в сторону, когда поворачивалась спиной.