— Конечно, знаю, — кивнула я, благодарная Балбесу за то, что он так деликатно ввел меня в исторический контекст, так как ничего этого я, понятное дело, не знала. Вывески в Запретном городе были только на китайском и английском, которые я тогда разумела не так чтоб прямо ух.
— Знаю. И ничего не могу с этим поделать, — со вздохом сказал ОО. — По уму, на Луну должен был лететь я. Но по причинам, которые ты узнаешь позже, но до высадки на Луну, это невозможно. Лететь придется тебе — у тебя самые большие шансы вернуться из этого путешествия из всех людей, которых я знаю. Я не могу сейчас поделиться с тобой всей информацией, что владею. Пока могу пообещать следующее: я сделаю всё от меня зависящее, чтоб доставить тебя на Луну, в целости и сохранности. Более того — я приложу точно такие же усилия, чтоб вернуть тебя с Луны. Ты в деле?
— Раджетти, если ты прямо сейчас не заткнешься, я тебе переебу балалайкой. Я русская, я могу, — процедила я.
Несмотря на яркий свет тропического полудня, на экране можно было разобрать интерьер рабочего кабинета ОО, расположенного, по легенде, на заброшенной фашисткой базе в Антарктиде.
«Маруся» была заправлена на все сто. Помогла более длинная, чем в прошлые разы, стоянка и наклон батарей. Я врубила первую скорость, опасливо сжав ногами своё импровизированное седло, и понеслась вперед по полосатой от длинных теней равнине.
Показываемые мне на крохотном экранчике скафандра картинки были не сказать чтобы очень пугающими. В первую очередь они были мутными и черно-белыми. Заваленный горизонт, крупнозернистая пленка, засвеченные и смазанные детали. Как будто фотограф только учится фотографировать. У моего отчима целая пачка таких — он в детстве фотографией баловался.