— Временами мне даже нравится, Лаэрли. — Он как будто не заметил злой иронии, — но если ты на секунду — хотя бы на одну секунду — допустила мысль, что я женюсь на тебя ради постели, то сильно просчиталась!
Он сглотнул, на шее дернулся кадык. Взгляд переместился к носкам белых туфелек, выглядывающих из-под отороченного кружевом края.
Наверное, идти к старой карге, умирая от желания кого-нибудь прикончить (желательно старую каргу), было дурацкой затеей, но меня искрило от ярости.
— Иди, а то она… ненавидит ждать, — синхронно улыбнулись они.
Спокойно прихлебывая кофе, Эмма битый час гоняла длинноногих бесцветных манекенщиц по залу показов — туда-сюда — сплошная суета и мельтешение. Соверен по большому счету плевать хотел, как любовница развлекалась, только невольно возникала парочка неделикатных вопросов: сколько в нее может поместиться кофе, и когда коварный напиток попросит ее покинуть зал показа? Мужчине оставалось ждать неизбежной развязки и, устроившись в глубоком кресле, просматривать бумаги по гостевому дому на острове Анадари.
— Давненько такого не было! — вздохнул рядышком дворник-старичок с уличной метелкой в руках. — Как Гард-старший помер, так и не было!