— Отчасти, — осторожно согласился мужчина.
Неожиданно Соверен меня нагнал и зашагал рядом. Весь из себя расслабленный, с одной рукой в кармане отглаженных брюк, будто преодоление пыточной лестницы его совершенно не беспокоило.
При виде побитого хозяина Марк Тегу, встречавший нас возле экипажа, изумленно округлил глаза, но не позволил себе ни одного лишнего слова и быстро опустил голову. Видимо, догадывался, что первого, кто посмеет неловко покоситься или отвесить неуместное замечание, ждет неминуемый и очень быстрый расчет.
— Кто-то стучится в дверь, — пробормотала я и скатилась с кровати и, боясь взглянуть на Соверена, бросилась открывать дверь. Чуть не свалилась на лестнице. Протерла лицо дрожащими руками, пригладила волосы ладонью и отперла замок. На пороге стоял Юджин Войт, одетый в форму городского стража. В руках он держал плетенную корзинку для продуктов. За широкой спиной грелось яркое утро. В деревенской тишине возбужденно галдели птахи. А наверху, в кровати моего деда, лежал раскочегаренный Соверен Гард…
Ни корзинка, ни полки, ни прилавок, ни даже банки с хозяйственными средствами не могли поделиться сакраментальным знанием, кто такой Энбри Полт, и почему он дал деру. Может, его дома жена мучила: каждый день метелкой охаживала и добавляла по макушке толстым томом «Домоводства»? Спрашивать у тетушки я поостереглась ради экономии времени, иначе придется выслушать полное жизнеописание неизвестного господина от рождения до самого побега. А у меня дом немытый, холодильная полка — пустая, напольные часы завешены пыльной простыней.
— Зажжешь свечи? — попросила я, немедленно открывая дверцы старенького шифоньера, чтобы найти что-нибудь из одежды Трэна.