— Тут я как твоя лучшая подруга должна тебя спросить, — осторожно начала она. — Ты уверена?
Мудро промолчав о том, что кротости во мне было столько же, сколько в шквальном ветре, я скромно сложила руки на коленях. Воспитанница пансиона благородных девиц, а не нимфа! Но стоило признать, что ярко-красный маникюр в образ не вписывался, да и в голове крутилась ехидная мыслишка, что мадам Салазар отлично сохранилась. Наверняка каждую ночь перед сном она возносила хвалы тому, кто придумал косметическую магию, позволяющую до глубокой старости с помощью заклятий и ядреных алхимических притирок поддерживать упругость кожи.
— Запомни получше это чувство. Больше ты его не испытаешь!
Во время последней реконструкции здание резиденции Куртов претерпело заметные изменения. Фасад отремонтировали, внутри помещения перестроили. Сквозная анфилада огромных полупустых залов, завешанных картинами, исчезла. В одном крыле теперь располагались номера для постоя, в другом — банкетная и ресторация с отдельными кабинетами. Интерьер отличался собранностью, лаконичностью, дороговизной. И эта подчеркнутая строгость что-то отчаянно напоминала…
— Лаэрли Астор, — ответила я на рукопожатие.
К площади Гард это самое сокращение мышц в теле унялось, разве что подрагивало веко. Видимо, проснулся нервный тик, заметно обострявшийся с приближением к властному злодею. Из наемного экипажа вышла уверенная в себе, дерзкая нимфа, в платье, в солнечных лучах блистающем, как хвойное дерево в канун разлома годов. Народ сворачивал головы. Охранники пропустили в здание без вопросов. Вернее, спросили, к кому я такая красивая заявилась, но не услышали ответа, потому что втроем зачарованно смотрели на мой улыбающийся ярко-красный рот.