Ведь жила же она как-то до шахт, до меня – думала, верила, любила, училась. А потом хоп и всё.
Марта встретила нас на крыльце дома Браев, кутаясь в толстую шаль – осенние ночи становились все холоднее и холоднее. В доме ничего не изменилось – дом пустовал, Браи отсутствовали, но стало как будто немного легче дышать.
В кабинете царило гробовое молчание. Слышалось только мое тяжелое дыхание, и как я сдуваю непослушные волосы со лба – так лезут в глаза.
– Хорошо. А пока я учусь, можно я буду тренироваться тут, Наставник? – я обвела рукой степь вокруг нас, и умоляюще посмотрела на Ликаса. Ну, по-жа-луй-ста, Наставник!
– Род приветствует драгоценное дитя Блау…, – звук раздавался отовсюду, голос был ни мужским ни женским, казалось, он просто исходит из шарика света, отражается от полукруглых стен, сферического потолка и резонирует эхом, возвращаясь обратно.
Старик прислушался. В дальнем стойле привычно шуршало сено. Поздно уже – надо бы тихонько разбудить с утра, чтобы не проспала свои утренние беганья. Или сказать кому?