— Ну, так где мои деньги? И где госпожа? Ответишь, где деньги, — повешу, ответишь на оба вопроса — помогу сбежать, не ответишь ни на один, — он помолчал, — сожгу.
— Тот, кто говорил за всех, пусть назовет свое имя, — настоял солдат.
Конь ржал, косил глаза до белков, танцевал, пытался лягнуть стражника, кусался и готов был при первой возможности броситься прочь.
— Святая Матерь Церковь наша откроет объятия вам.
Соллон был почти уничтожен. Он не ответил.
Его улыбка уже начинала раздражать солдата.