— Дура! — готовясь ко сну, вынесла однозначный приговор Тушка, — Набитая дура! С нас столько подписок взяли перед программой, столько мурыжили и угрожали! Подождала бы пару лет, но ей же захотелось всего и сразу! Так ей и надо!
— Шелеховские тварюшки! — Угорин изобразил плевок, — Виноват я! Перед всеми виноват, и перед Димычем, и перед тобой, и перед ребятами нашими! Всё тыкал вам, что раздолбаи, а сам, выходит, похлеще всех раздолбаем оказался!
Коротко помянули ребят без продолжения, я еще в самолете хорошо принял на грудь, спаивая Заек и профессора, но проклятый алкоголь не действовал — картина расправы над ребятами так и стояла перед глазами. Ушел в свою комнату бездумно пялиться в потолок. Так же безучастно посмотрел на открывшуюся дверь и двух проскользнувших в комнату девчонок, видимо, их впустил Рыба.
Вечером воскресенья парни остались дома, а я радостно пошел сторожить булочную. Радостно, потому что уже забыл, каким выматывающим может оказаться тесное соседство с двумя молодыми, полными сил и гормонов парнями. А тут пришлось вспомнить, вдобавок сам-то я теперь такой же! Разговорчики на тему кто, кого и как, которые раньше я бы без малейших терзаний пропустил мимо ушей, давили на спусковой клапан, так что кроме предвкушения тишины, я еще готовился оценить подработку с совершенно определенной целью — насколько удобно будет привести туда женщину с вполне понятными намерениями.
"Э-э! Так ведь и убить можно!!!" В очередной раз увернулся от замаха и, едва удержавшись на ногах, почти рухнул в снежную кашу.