— Нормальный уровень, все от человека зависит, можно и в затерянном сибирском селе быть образованным и эрудированным, а можно и в большом городе оставаться деревом. Тут уже некоторые это продемонстрировали вчера… — Максим снова улыбнулся, а класс откровенно заржал.
— Вы в журнале не ищите, там моей фамилии нет. Максим Зверев я, только вчера пришел первый раз.
Тогда что же делать? И вообще, возможно ли что-то изменить в стране до того, как эта страна перестанет существовать?
— Слышь ты, зубрила, пошли выйдем, побазарить надо? — процедил он.
А дончане или луганчане для них уже были русскими… Потому что машина украинской нацистской пропаганды работала исправно.
Сам старлей ничего не успел понять — что-то внезапно хлестнуло его в глаз, и свет для него моментально выключился. Навсегда. А Зверь, воткнув левой рукой в глаз старшому обыкновенный гвоздь, который заранее припас в рукаве, правой продолжил круговое движение с ножом, на этот раз немного изменив траекторию. И, полосонув четвертого военного по сонной артерии, левым локтем, завершая круг, ударил пятого в висок. Предвкушавший легкую добычу воин с большой дороги гэпнулся вниз, как мешок с удобрениями, даже не пикнув. А Макс уже прыгнул к валявшемуся на полу Мыколе, который в голос матерился, но почему-то по-русски.