Дальнейшая программа — умывание, завтрак и очередной удивленный взгляд матери — были в той же пропорции, что и вчера.
Василенко сел на скамеечку, Макс остался стоять. Тренер взял лежавший на скамейке журнал, где он вел записи тренировок, полистал его, что-то там себе записал.
— Вот чуяло мое сердце. А если бы ты его травмировал?
— Ну, я смотрю, ты тут никого сам не уважаешь, — паренек, судя по всему, не был настроен агрессивно.
— Не, две «пятерки»: по истории и украинскому. Пап, моя помощь нужна? — Макс знал, что не нужна, но формальности должны были быть соблюдены.
— Сергей Макарович, я же Вам говорил, что этот пацаненок — вылитый Попенченко, только маленький, — попробовал вмешаться Василенко.