Оставалось лишь теряться в догадках, чем руководствовался канцлер Вселенской комиссии, отправляя меня в Мархоф. Вероятнее всего, им двигали политические соображения и банальное желание уважить епископа, но могли иметься в деле и некие подводные камни, о которых поставят в известность на месте.
Под удивленным взглядом дежурившего на воротах педеля я вышел на улицу и тотчас об этом пожалел. Имейся в моем арсенале возможность открутить время пусть даже на пару мгновений назад, непременно бы ею воспользовался. На улице меня уже ждали. А впрочем… Что я говорил об упрямцах? Только пуля в лоб, только пуля…
— Спроси сначала! — предупредил я, раскрыл футляр и переложил из него пистоли на стол. Сверху накинул полотенце.
Хорхе обладал потрясающим чутьем на чужие секреты и при этом умел держать язык за зубами; я и понятия не имел, о чем он знал наверняка, а о чем догадывался. Но промолчал вовсе не по этой причине, просто решил не сражаться с ветряными мельницами.
— Утро вечера мудренее, — резонно заметил отец Олаф, который всю беседу внимательно присматривался ко мне и будто бы даже к чему-то прислушивался. — Я попробую разобраться с записями, а завтра вместе расскажем обо всем его преосвященству.
Сделав несколько глубоких вдохов, я обратился к своему эфирному телу и попытался с помощью внутренней энергии ускорить кровоток и хоть немного согреться, но ожидаемо натолкнулся на невидимую стену. Когда-то для подобного трюка не требовалось даже сосредотачиваться, теперь же единственным результатом стало болезненное жжение в левой руке.