От этих слов у Эгона чуть дым из ушей не повалил, так его перекорежило. Этого я и добивался. Выведенный из равновесия человек становится куда податливей к эфирному воздействию. Если усатый забияка положился на непроверенные слухи, это его проблемы и только его. Я отказываться от использования колдовского дара не собирался.
— Проходите, магистр! Не стойте, будто дальний родственник на княжеском пиру!
Бедняга резко оглянулся, упустил контроль над заклинанием, и то ударило, словно разжавшаяся пружина. Юнец замер вполоборота, замороженный собственными чарами. Живыми остались лишь глаза.
Над головой раскинулись густые кроны деревьев, вокруг разлилась беспросветная чернота, и лишь через кусты едва-едва проглядывали отблески горевшего на перекрестке фонаря. Тьма словно пыталась проникнуть в меня и забраться в сердце, которое выстукивало размеренный ритм. Роберт!.. Костель! Роберт!.. Костель! Роберт!.. Костель!
Пришедшая к окончанию нашей трапезы кухарка посмотрела на заявившегося в неурочное время гостя с нескрываемым подозрением, но свои сомнения на мой счет оставила при себе. То ли была должным образом вышколена, то ли нечто подобное случалось и прежде.
— Она полукровка! — напомнил я. — А сны — это просто сны! Дурные, кошмарные и пугающие, но сны. Я ведь не делаю трагедию из своих кошмаров, ведь так?