— Что взяли — то мне неведомо. А пробыли недолго. Несколько минут всего. И сразу ушли.
Не обошли вниманием и редкие слова на староимперском.
— Кого там еще принесло? — проворчал пожилой сеньор, озадаченно выглядывая в коридор.
«Вот дерьмо…» — только и подумал я и с надеждой посмотрел на телохранителя графской дочки, но тот, хоть и выглядел встревоженным, вразумить хозяйку не решился. Промолчала и служанка, а компаньонки и вовсе восторженно захлопали в ладоши, ожидая развлечения.
— Сядьте, магистр! — потребовал капитан Колингерт, и рядом с первым листом лег еще один, куда более плотный, с несколькими затейливыми подписями и тремя красочными печатями. В истинном зрении они светились всеми оттенками желтого, отметая тем самым малейшие сомнения в подлинности документа, и все же его содержание не укладывалось в голове.
Самым очевидным кандидатом представлялся граф Розен, но меня на его счет терзали определенные сомнения. Влиятельный аристократ при необходимости привлек бы собственных головорезов, о живоглотах он попросту не знал. Чернокнижник тоже отпадал — у Ланзо хватало ума не связываться с этой братией, какие бы золотые горы ему ни сулили. Оставался таинственный книжник — тот, кто был заинтересован в содержимом старинных пергаментов.