Казалось, на меня смотрела сама чащоба. Таращилось нечто незримое, растекшееся среди деревьев, пялились черными мертвыми провалами дупла, подмигивали редкие, не сорванные пока еще ветром листья. Лес жаждал крови и не собирался погружаться в зимний сон, не получив должную жертву.
— Ух! — рассмеялся Ланзо, сорвал с лица маску чумного доктора и обнажил шпагу.
Выходить на улицу не хотелось, но я пересилил себя и шагнул в объятия непогоды. Тут же налетел ветер, швырнул в лицо снегом, раскрыл полы плаща.
Лишь неимоверное усилие воли помогло мне сдержаться, не вскочить на ноги и не обрушить бесполезный том на плешивую макушку библиотекаря.
Рихард убрал руку, и я отступил от него, судорожно стиснув кулак. Не из желания ударить, вовсе нет. Просто не хотелось дать развеяться теплу чужого эфира.
Ганс прекратил наконец наводить блеск на оружие и выложил шпагу на стол. Я склонился над ней и присвистнул от удивления. На пятке клинка скалился череп с вороном на макушке.