— Убийство, — сообщил верзила с несомненным облегчением. — Позвольте откланяться, сеньоры! Я отвечаю за безопасность горожан, а это дело находится в юрисдикции Вселенской комиссии.
Домовладелец и понятия не имеет, куда я отправился и с кем. Если мое обчищенное до нитки тело обнаружат в одном из глухих переулков, все спишут на банальное ограбление.
— Неправильно вам убивать меня? — уточнил я, нацепив на лицо маску беззаботного веселья. — Или неправильно убивать меня вовсе?
Обидные слова раззадорили школяров, сразу несколько человек начали накладывать чары, к заводилам поспешили присоединиться и остальные. Безучастно наблюдали за происходящим только Уве и парочка лекторов, да еще рыжий Аксель валял дурака; он размахивал жезлом, даже не пытаясь прикоснуться им к эфиру.
— Разве отец Олаф не сказал, что запределью не удалось пожрать мою душу? — усмехнулся я.
В Мархофе было несколько храмов, ближайший располагался неподалеку от главного здания университета. Там я и отстоял службу. В слова проповеди особо не вслушивался, просто молился и наслаждался упорядоченностью и согревающей теплотой эфирного поля. Сегодня было воссияние, и богослужение почтили своим присутствием не только горожане, но и множество школяров, чего в прочие дни обычно не случалось. По будням в церковь захаживали разве что учащиеся теологического факультета.