Чем громче и дольше Женька орал, тем спокойнее становился киборг.
— Ведь пристрелю же, раз такое дело! — тоскливо пообещал лесник и, убедившись, что ни до каких колюше-режущих предметов киборг добраться не сможет, открыл внутреннюю дверь и зашел в модуль.
— Да чего вы оба прицепились — в больницу, в больницу… — засопел Женька.
Несостоявшиеся дровосеки улетели, Женька остался думать. Тут Фред точно ни при чем, он все-таки не настолько бесстыжий. Это вам не молодой омлошек походя уволочь, а кража в крупных размерах, причем тщательно спланированная. Если бы воры оставили высокие пни, опилки, ветки, то их сразу обнаружили бы — не лесник, так вездесущие бабки-гриболовы. Судя же по затвердевшей смоле, елки сперли несколько дней назад и за это время успели спокойно распилить, а то и продать.
Лесник уставился на торт, словно на окровавленный нож, с которым шериф застукал его в пяти метрах от зверски истыканного трупа.
— Был бы ты человеком — я бы тебе точно по шее навалял! — устало пригрозил он.