Даже спрашивать не буду, кто эту прелесть соорудил.
– Маме в Сыктывкар! Тебе-то какое дело, урод?!
– Остальные расселились? Женщины, дети? Алкаши?
Из темноты, оттенённой пламенем, осторожно вышла Эльга Куклинскас, не сводя с меня дымящегося пистолета. На щеке спортсменки багровела свежая ссадина, чёрные штаны выглядели так, будто она всю ночь кувыркалась с кем–то страстным в траве, но в целом девушка выглядела вполне хорошо, даже не запыхалась.
Проснулся я от противного скрипа открывающегося люка. Петли там не смазывали, наверное, со времён нерушимого Советского Союза. А, может, ещё раньше.
Кухня же по количеству всяческого добра играючи уделывала остальные помещения. Сюда уже завезли кое-какую мебель, обыскав которую, я нашёл несколько консерв, початую бутылку водки и четыре пачки вездесущего «Доширака». Хоть сейчас бери и выдвигайся в поход на ближайшую лесную полянку. На кухонном столе валялось несколько ножей разной степени остроты и почерневшая буханка хлеба. Имелся ещё и полиэтиленовый пакет со снедью, под одним из табуретов, но он издавал такие ядрёные запахи, что трогать его категорически не хотелось.