Увидев меня, прижавшегося к стене, он плотоядно оскалился, обнажив изогнутые клыки. Вот ими точно кровь сосать гораздо удобнее, чем хлеборезкой вурдалака. Именно поэтому он и не стал отрывать мне голову, хотя давно уже бы мог. Но кровь с трупа нынче особо не попьёшь – уж больно быстро он в прах превращается. Поэтому для него живая и трепыхающаяся жертва была предпочтительней.
– О, поверь, пообщавшись с одним нашим спецом, ты перестанешь так говорить… – пообещала Ольга. – А что касается теории Матрицы – даже если это так, ничего ведь не меняется. Совсем. Умирать здесь так же больно, как и в реале, и далеко не факт, что ты потом очухаешься в своём теле.
Использованный шокер полетел в угол, а его собрат перекочевал из кобуры мне в руку. Очень вовремя, так как торопливые шаги раздавались уже совсем рядом.
Вопрос, конечно, интересный. Я сейчас уже явно не тот человек, которого он оставлял связанным в кресле. И совершенно, не тот, что пришёл сюда. Или его привезли... Чёртовы дыры в памяти! Впрочем, это сейчас не важно – всё равно объяснять такие сложные вещи совершенно не было времени.
Я ради интереса взглянул на Касатиху через интерфейс, но она, как и была оранжевой, так и осталось. Лишь небольшие красные вкрапления исчезли. Видимо, градация опасности у каждого строго индивидуальная, и меняется в зависимости от уровня. Кстати, о нём, родимом...