Щит поглотил большую часть разряда, но оставшегося хватило, чтобы нагреть грудные бронепластины до такого состояния, что на них вполне можно было жарить яичницу. Разведчик отделался небольшим ожогом и прожжённой майкой, а вот жилету теперь требовался капитальный ремонт. Наверное.
– А сколько там было всего пациентов? – настороженно спросил председатель.
– Привет, Ромашка, – я устроился на траве, прислонившись спиной к одному из живых столбов навеса. – Не помешаю?
Но его замешательство оказалось очень кстати, ведь на плитке я оказался ещё раньше сражённого противника, опрокинувшего столик с пузырьками. Накатила такая слабость, будто из меня весь воздух спустили., оставив лишь шкурку, обтягивающую неподъёмные кости. Только и осталось, что сползти по стеночке и безучастно наблюдать, как продырявленный санитар нехотя истекает кровью. И елозит ногами по полу.
Себе забрал лишь крепкий ремень с кармашками, мягкие кеды Кормачёва, подходящие по размеру, да одну из раций. Остальные средства связи я расколошматил об стену вдребезги. Мне столько всё равно ни к чему, а им – тем более. Бардак здесь рано или поздно закончится, и хорошо, если о моём побеге станет известно как можно позже. Ну, и бейджики прихватил с каждого, повесив их на шею в качестве трофеев. Пусть греют душу, хотя после всего, что мне пришлось здесь пережить, и ожерелья из отрезанных ушей будет явно недостаточно.
– Повтори-ка это Пашке, – предложил разведчик, махнув рукой в том направлении, где скрылась вторая двойка. – Думаю, после второго раза тебя точно не откачают. Да и вряд ли кто за это возьмётся.