Вере с трудом удалось разорвать крепкие объятья, и переложить мамину руку себе на плечо.
— Гриша, привет, — сказал я в трубку. — У меня проблема.
— Если можно, дай аванс. И брось мою зарплату на карточку, — согласился я. — Спасибо.
Привычная уже последовательность «зарядка, душ, завтрак» была сокращена до одной процедуры, завтрака. Мочить и напрягать ногу было нежелательно. А вот ходить на костылях разрешили. Потихоньку, полегоньку, без фанатизма.
— Пойдем, — я ее обнял, поцеловал за ухом. Тома всхлипнула, прижимаясь, а на меня накатила волна нежности. Господи, как же мне ее не хватало эти сорок шесть лет… Умная, добрая, деликатная девушка. И горячая, как лань, и щедрая на ответную ласку… Нет, теперь все будет иначе. Не будет Тамара с утра до вечера горбатиться на этом заводе, чтобы в 1992 году остаться бабушкой у разбитого корыта. Спасибо Чубайсу, гореть ему в вечном огне, да сковородку раскаленную лизать до скончания веков.