Открыл глаза. Обняв Антона обеими руками, девчонка сопела распухшим носом. В милицейском «бобике» на сладкий запах девичьего пота накладывался совершенно иной аромат — грубый дух казармы, исходящий от сидящих впереди блюстителей закона. Поглядывая в зеркало заднего вида, старшина рулил, пряча в усах усмешку, а его напарник чего-то бурчал в рацию.