Едва голова коснулась подушки, как черное одеяло, сотканное из густой темноты, потащило меня в пустоту.
Я налил нам обоим, закинул в рот ложечку черной икры, и выпил. Глядя на меня, Коля действо повторил.
Я вовсю пялился на Люсин бюст. Забыл уже эту красоту, теперь увидел снова: пятый размер цвета белее снега, и практически полностью выставленный на обозрение.
— И у нас первого мая… — я вздохнул. — Слава богу, хоть в этом между нами нет разногласий.
— Как ты смеешь такое говорить?! — бледное лицо мило порозовело. — Мальчишка…
Лично у Антона водки быть не могло, но парень знал, где отец хранит свой запас.