— Зато в постели у режиссера валялся! — отрезала она. — А маму — в запас, во второй состав. Жди теперь, когда кто-нибудь умрет или заболеет. Вот и потянулась рука к стакану.
— Наталья Николаевна, посудите сами, — плести словесные кружева мне было не привыкать. Трудно счесть, сколько раз в прошлой жизни тихим голосом приходилось включать тайные струны убеждения. — Посмотрите, лето на дворе! Студенты после сессии по домам разбежались, педагоги отпуска оформили… Там же одни хвостатые двоечники да дежурные преподы болтаются! Малый зал будет пустовать целый месяц.
Скотина. Злости не пожалел — брызги растаявшего лакомства заляпали нам брюки, а вазочка, весело звеня, покатилась по палубе. Она еще подпрыгивала с металлическим звоном, когда я, рывком ускоряясь, изо всех сил толкнул хлыща в плечо.
— Посмотришь в интернете. Да что откладывать, вот, смотри, — я кликнул папку с клипами, и сделал громче. — Кайли сразу заявила о болезни и затем — об излечении. А колено твое вообще ерунда, дело времени, через месяц будешь козочкой скакать. Локоть починим, сиськи накачаем. Будешь как новенькая…
Это ж надо, бурчал тогда отец, такусенькая тряпочка, с прозвищем «трусы» ради смеха, а денег стоит цельных три рубля, как бутылка водки!
— Да? Торжество любви? Хмм. Ладно, — видимо, любовь помехой делу партии не являлась. — Ладно, а что означают строчки: «Гибралтар, Лабрадор. За окном крадется вор»? Не улавливаю, что ты этим хотел сказать.