— Дед, — возмущенно, впадая в бешенство, зашипел Антон. — А давай-ка я его, голубя, с правой руки…
— Хочешь сделать хорошо, сделай это сам. Но сейчас будешь помидоры тяпать, — вздохнул я. — Пошли на каторгу.
— Дед, я тебя люблю, — Вера вся светилась. — Ты не представляешь, как я тебя люблю! Но пить не буду.
— Да нет, профилактика и техосмотр, — здесь мне врать не пришлось.
В ординаторскую врач-реаниматор ушел страшно довольный — руки ему грела бутылка настоящего армянского «Юбилейного».
— Так разглашаю только вам, Иван Кузьмич! — воскликнул я. — Вы же надежный человек, не проболтаетесь! А остальным скажу так: по радио услышал.