— Не заматывайте тряпками — пусть на свежем воздухе подсыхают…, — посоветовал им и смазал их ожоги специальной — от ожогов, из своего времени принесённой мазью.
В голосе Егорыча мне почудилась лютая зависть.
— В кухне-столовой и бане печи соорудили, а в других землянках на потом отложили… Сам же знаешь, какой напряг с кирпичом?!
— Сегодня утром я, с возмущением и негодованием, увидел, как бабы набирали воду с этого пруда, — я показал рукой на левый, если смотреть от Замка, пруд, — тут же они мыли руки, ноги, а кто-то даже стирался… Вы, что? Совсем скоты?
Ильич, по ходу, хотел и ещё, что-то от себя лично к «матери» добавить — более материально весомое, но посмотрел на меня и, кое-как сдержался.
— Храни банку с мазью не за печкой, где-нибудь в прохладном месте… Погреб у вас есть?