– Ты возлагал большие надежды на младшего вождя Унгелена, советник, – прогудел вождь усталым, тяжелым басом, ритуальным голосом смерти. – Теперь все будет сложнее, ты знаешь. Но Унгелен остался с нами навсегда и поможет нам. Просто вспоминай его в трудную минуту.
Неловко отправляться в гости к добрым людям, навесив на себя аппаратуру, но я нынче не человек, а функционер и обязан вести «аудио-видеофиксацию протокольного события». Вот и приходится… функционировать и аудио– и видеофиксировать. Справедливости ради, у великого вождя нас ждут не веселые дружеские посиделки, а шумный церемониал умеренной помпезности. К счастью, краткий, чистая показуха, дань традиции, авось не оглохнем. Тунгус с возрастом разлюбил громкий барабанный бой и старается проводить официальные мероприятия «по малому чину». Я, кстати, давал вождю попробовать наши солдатские «активные беруши». Тунгус их оценил, восхитился, но вернул без малейшего сожаления, объяснив, что вожди не прячут глаза и не затыкают уши. Я потом долго размышлял, почему с самого начала хожу во дворец без этих затычек – хитрый, наверное… Так, картинка есть, микрофоны работают, аккумулятор заряжен, советник Русаков к выходу на дело готов.
А меня никто не любит – и пускай это будет залогом несокрушимого душевного здоровья.
– Послушайте, майор, я же о вас позаботился. Вы не имели права меня посылать в город. Значит, я не был в городе. И ничего не докажешь. Точка. А выезд машины – ну мало ли, кто туда катался.
– Вот такая хреновая работа! – пробормотал я, уставившись на портрет, словно загипнотизированный.
Здрасьте, пожалуйста! Я младший вождь династии Ун.