– Да в гробу я их видал, – сказал Миша. – Признаюсь честно, как космонавт – космонавтам, сдается мне, Уно перебрал с ритуальным порошком. У него же ответственность какая, он ведь не из простых! Ну и перестарался, старый черт.
Со стороны города донесся приглушенный гул. На самом деле он потихоньку нарастал уже давно, мы просто не обращали внимания, а сейчас в столице зашумело не на шутку. Никогда раньше ничего подобного не слышал. Даже когда они против кочевников разворачивались.
– Может, Тунгус по вам соскучился, – предположил я.
Тут как раз Унгелен поймал мой взгляд и лукаво подмигнул. Все гримасы землян, и отдельно русских землян, он знает великолепно. Дьявольски талантливый юноша.
Тревогу запустили по-тихому, для узкого круга, и когда я поутру высунулся из домика миссии, собираясь идти на завтрак, за забором уже поднялся купол полевого медицинского изолятора.
Я вспомнил, как долго они с Унгеленом осваивали концепцию уточняющего вопроса. Вот это «Правда?», элементарное для нас, вообще не вписывалось в их культурную парадигму. А теперь от зубов отскакивает. Страшно талантливые ребята. Мой департамент сразу в них вцепился, почуяв, что они легко наладят первый мостик доверия между нашими мирами. Два года назад они заочно влюбили в себя всю Россию и очень многих за рубежом. А теперь их едва помнят. Культурное эмбарго быстро вывело «Зэ-два» из информационного поля. «Зэ-два» стала неинтересна. А земляне умеют забывать.