– Пообещай, что не полезешь в каньон, – вдруг попросила Унгали. – Мы сами туда не ходим, это еще прапрапрапрадедушка запретил. Насекомые очень вкусны в жареном виде, но слишком опасно добывать их из пещер. А вы не местные, разговаривать с нашей природой не умеете, вас под землей просто загрызут. Понимаю, надо идти, но пусть это сделают воины, а ты не думай даже.
Унгали смотрела на нас и, наверное, думала, до чего же мы смешные.
А у Сани не просто светлая голова. Эта голова, когда говорит на людях, всегда транслирует вполне прозрачное сообщение кому надо. Если Гена нас мягко обрабатывает, а Галя вообще как бы ни в чем не участвует и просто улыбается, чего уже более чем достаточно, то Саня лупит прямо в лоб. От имени и по поручению. Ему положено.
– Все с поля! – рявкнул Петровичев на ходу, не оборачиваясь. – Все лишние – с поля! Не-медленно! О-бес-пе-чить!
Видимо, придется мундир надеть. Мне в мундире неуютно, я кажусь себе нелепым и еще более неуклюжим, чем всегда, зато в нем климат-контроль…
Нет, не ту девчонку – эту женщину. Мы с ней давно знакомы.