– А этот портрет – тебе на добрую память.
– А может, пронесет? – с надеждой спросил Газин.
– Вы обрубаете связь дипмиссии, чтобы я тоже понервничал?
– Ни ухом ни рылом, – подсказал Газин хмуро и недобро.
Сам Костя ошивался поблизости и водил глазами по залу туда-сюда с таким видом, словно он мой телохранитель. Отпугивал непрошеных собеседников. Как будто кто-то сунется к младшему вождю Унгелену, когда тот говорит со мной. Умеет Константин прикинуться занятым человеком.
Помню, как сейчас: я стоял на краю летного поля, а экипаж Чернецкого бодро прошагал мимо к своему конвертоплану, и командир воздушного судна смотрел куда-то вперед и вдаль, не замечая никого, зато второй пилот Шурик Гилевич издали мне подмигнул.