– Во дворце плохому не научат. – Калугин подошел и встал рядом. – Хочешь верь, хочешь, нет, еще и поэтому я не хочу возвращаться сюда. Они совсем как мы, но гораздо лучше нас. Особенно новое поколение, дети Тунгуса и их ровесники. Чистые, верные долгу, порядочные…
Но в экспедицию на «Зэ-два» медицинский отбор был очень строг, а для «первой высадки» так просто зверский, и отдельный акцент делался на том, чтобы мы не привезли с собой болячку. Доктора Климова задержали с отправкой всего лишь из-за подозрения, что он когда-то попал в группу шестилетних, которым при комплексной ревакцинации от кори, паротита и краснухи ввели некачественный препарат.
– Код от спускаемого, – вспомнил Чернецкий.
А Тунгус хочет в состав Российской Федерации.
— Ты сам можешь быть разносчиком. Постарайся как-то...
Брилёв начал пожимать руки управлению. Еще несколько минут – и поедем… Унгелен стоит на месте, не лезет в наш протокол, старается выглядеть серьезно, хотя его так и распирает от веселья. Он искренне рад нас видеть. У него хватает приятелей в отряде Брилёва, но наша вахта – любимая. Мы ведь – «первая высадка», то есть первыми после миссии разведчиков прибыли на «Зэ-два» надолго и всерьез. Налаживали отношения с аборигенами, учили их, учились у них, подружились и далеко не сразу поняли, как много сделали для этого «Гена» и «Галя», Унгелен и Унгали, мальчишка и девчонка, чей важнейший вклад в контакт мы сдуру проглядели – ну дети же.