– Вы точно выходите? – Сержант явно чуял подвох.
Долго небось тужились, рожая свой гениальный план разговора с Тунгусом. Формулировки для меня придумывали.
– Можешь, – сказал Унгелен уверенно. – Если надо, ты и убить можешь. Сестра говорит, ты равно способен и на благороднейший поступок, и на лютое злодейство во имя своего народа. Как мне нравится это ваше слово – лютое! Оно такое… лютое! Оно холодное. Ледяное, как ваша зима.
– Еще как стояло. Я передал экипажам одобрение и пожелание удачи от великого вождя Унгусмана.
Я пожал плечами и двинулся к бэтээру. Мне, конечно, не скоро расскажут, в чем дело, но рано или поздно узнаю.
– Невежливо и даже жестоко со стороны великого вождя требовать совета от особы, чей персональный статус временно не определен! – отчеканил я.