– Он уже болен? – полковник заметно понизил голос.
Больше скажу: мы забыли эту историю к чертовой матери, она выветрилась из памяти, словно не было ее.
Но Калугин умеет обрабатывать информацию. И у него появляются вопросы. А я мало того что не имею права ему помогать в них разобраться, еще и не хочу.
– Это они о чем вообще? – заволновались сзади.
– Спасибо, друг, выручил, – сказал я. – А что это было?
Пришлось напомнить, что я служил. Не очень помогло. Этот факт моей биографии полковник мгновенно забывает. Вытесняет из сознания. Не видно по мне, что я хотя бы теоретически мог быть солдатом, физиономия не та. Да и зачем солдату знать особенности настройки интегратора. Рядовому надо, чтобы все работало, – за это отвечает ротный системщик. А я обычный башенный стрелок, любознательный просто. Об армии не мечтал и даже не думал. Но чтобы попасть на дипслужбу, ты обязан пройти срочную в чине не старше сержанта, офицером-«пиджаком» не считается. И очень правильно. В войсках многому учишься. Дипломатии в том числе.