Когда лежу на массаже, кто-то из пациентов громко высказывает недовольство сервисом. Дескать, шел сюда, по пути хотел принять стаканчик красненького для поднятия тонуса, а кафешка закрыта.
Церковнослужитель… Вы только не путайте их со священнослужителями. Одни служат при храме, другие Господу. Так вот, церковнослужитель рассказал, как двигаются работы с камнем, что с литьем. И на моем наброске правку показал, попросил утвердить. Правка ерундовая, года смерти нет. Утвердил, конечно. Однако сильно задумался. Похоже, живой дядя Петя.
В середине недели приехал ожидаемый человек. Не один, целый самолет из области сопровождающих. Меня не приглашали, но я вроде по привычке затесался в толпу. Взял своего призового «Зубра». Ну того, что скорее для музея. Не для стрельбы, на всякий случай. Гость куличками не заинтересовался. Точнее, есть их на банкете ел, даже с аппетитом, а в болото, к комарам… не… не захотел.
Побелевший «дяденька» откинул голову. Мое лезвие легонько двигалось, сбривая его левую бровь.
Жека ожидал другой реакции. Нет! На провокацию не поддамся, пусть думают, что надули.
Как каша почти дошла до кондиции, с полочки банку тушняка взял, свою поставил. Запах! Это тебе не через тридцать лет тушенка из мослов и жил с ароматизаторами, ни языку, ни желудку радости нет. Многие не любят пшенку, а мне только дай. Лежит такая бледно-желтая горочка на дне котелка. Сама истекает соком от тушенки, а в ней мясо прячется, как партизан в кустах. Но шалишь! Духан идет такой, что меня не обманешь. Я эту кашу хитрую ложкой, ложкой. От меня не уйдешь!