Отдергиваю левую полу пиджака. Во внутреннем кармане плоская фляжка 0,33 поганого коньяка от художника.
Врет. Он уже в одной майке сидит. Загар ровный по всему телу. Как нас, только приехавших с Севера, узнают? Кирпично-красная физиономия, «как задница павиана» по меткому выражению знатоков, и бледное до синевы остальное тело. Лучи весеннего солнца отражаются от снега, приходится даже черные очки носить. Лицо загорает, а остальное тело нет, через зимнюю одежду солнце не пробивает.
– Да я смотрю, ты писарь! Перо с собой носишь… Почем ходишь?
Тогда, в порыве вдохновения, облегчаюсь по-большому на место работы и, гордясь умелой маскировкой, сбегаю.
Сокол с Юной ходил. Из девчонок Лёлька с Нинкой заглянули. Всё пучком было.
– Какие вы, мальчишки, глупые! Ничего сами не понимаете! – И поцеловала меня в губы. По-настоящему, не по-детски.