В темноватой обшарпанной комнате, на обеденном столе с облезшим лаком стояли стеклянные граненые стаканы и потемневшие от времени, со слегка потрескавшейся эмалью тарелки. Закуски, лежавшие на простенькой посуде, впечатляли изысканностью и дефицитом. Свежий, румяный тамбовский окорок красовался рядом с сырокопченой «Свиной» колбасой, подмигивающей бывалому едоку изрядными кусочками сальца. Сервелат не мог таким похвастаться, в нем сало перемолото значительно мельче, однако над ним витал ореол заграничного происхождения. Дефицит из дефицитов – колбаса фаршированная «Языковая» – снисходительно поместился на одной тарелке с «Докторской». Копченый свинячий балык ждал своей очереди вместе с тоже свинским, но рыночным карбонатом. Всякие солености, хрустящие бочковые огурцы, маринованные баночные корнишончики, моченые антоновские яблочки, ядреная капустка, засоленная с клюковкой, не стоят упоминания. Разве разварная молодая картошечка, политая топленым маслицем и обсыпанная мелко порубленной зеленюшкой, могла увлечь вопросом: с каким из трех видов селедок начать ее есть? Или лучше все-таки взять пряную килечку? На красную икру и множество сортов красной же рыбы, соленой, копченой и вяленой, в силу обыкновенности, не обращалось внимания. Бедной родственницей тускло сияла маслом поставленная «до кучи» вскрытая банка рижских шпрот.