Все время в ожидании возрождения я испытываю посмертную боль. Смерть – не избавление, и боль в эти три секунды великого ничто между жизнями, как наказание, жесткий жгучий кнут, призванный закрепить рефлекс. Биться надо до последнего, потому что и после того, как погибнешь, будешь страдать.
На пустынной улице я бегом пересекаю парковку и быстро иду в сторону ресторана, откуда открывается обзор на мотель. Там я нахожу свободный столик у окна и наблюдаю за подъехавшими машинами.
– Что хотел? – Вика сразу переходит к делу
Забавно отреагировала система, переваривая новые данные, а потом выдала сразу ряд повышений силы, и с каждой новой тренировкой выдавала еще.
Звездный свет играет тенями на нависающей морде тираннозавра. К моему возвращению он уничтожил несколько паков мелочи, проникшей на базу, и на сбор кристаллов сущности у меня уходит время.
Зак говорит серьезно, и никакая общность версий интерфейса его не поколеблет. Плевать ему и на Испытание, и на грядущую Диагностику расы. Почему-то я в этом уверен. Но попытку сделать надо, хотя бы ради Илинди.