Ночь пока не спешила отдавать свои права, так что я, чтобы не откладывать намеченное, саквояжи перетаскал в шлюпку. О чем даже пожалел сначала – оставлять на весь день вещи без пригляда – суровое испытание для моих нервов, но оставаться днем на палубе – слишком рискованно. А прятаться весь день под парусиной в шлюпке – слишком некомфортно.
– Официального королевского театра у нас нет, а вот дед нынешнего князя Свантинского держал свою труппу. Правда, не слышала, чтобы это сильно улучшило театр.
В лагере шатры стояли, костры горели, даже еда какая-то была приготовлена, но атмосфера мне показалась унылой. Что значит – показалась? Она такой и была, эмоции-то я читаю. Сделал Клеоне замечание и поручил всем магам успеть до похорон, назначенных на завтрашнее утро через два часа после рассвета, выбрать (вырезать) плоские камни в пару ладоней и написать на каждом имя погибшего аристократа, включая капитана и офицеров корабля. А для матросов найти камень побольше. Один на всех. Этим я сам собирался заняться, но от помощников не отказывался. Имена же надеялся выяснить у оставшихся в живых моряков.
Эгрейн тем временем продолжала развивать свою мысль, говорила все так же – уголком рта, почти не шевеля губами и сохраняя снисходительную улыбку. Какой контроль над мимикой! Явно будет сильной магиней, если уже сейчас у нее такая концентрация.
– Бриан, – буркнула в ответ Эгрейн, а я стал срочно собирать вещи, одновременно обозначая поклоны всем особам королевской крови. На японский манер, под сорок пять градусов, так как делал это над столом.
Такая вот система. Возможно, не самая глупая.