– Двадцать пенсов, – перебила я словесные излияния кровожадной невесты, но едва успела запаковать баночку, как колокольчик подавился бряцаньем, и в лавку вошел Этан.
Кухня оказалась просторной, с большим старомодным очагом в центре.
Я отдала положенные десять шиллингов почтальонше, назвала адрес и имя Стефани Фостер. Прямоугольный листочек, исчерканный мелкими строчками, медленно втянулся в щель артефакта, похожего на деревянную коробку. Внутри вспыхнул зеленоватый свет, и магический передатчик выплюнул чистый листик обратно. Чернильные строчки исчезли, а значит, послание было благополучно отправлено в Питерборо и уже принято на местном почтамте.
– Ирвин! – взвизгнула на радостях подруга. – Я точно тебя люблю!
Права была мама. Вкусная еда и дорогу к сердцу открывала, и осмотрительность притупляла. Сытый мужчина разомлевал и забывал напрочь, что раз путь к сердцу открыт, то надо закрыть рот! Чтобы лишнего туда не вкатилось, и ненужного, чего не следовало говорить домоправительнице, не выкатилось. Я мудро сделала вид, то внимания на странность не обратила, но мысленно зарубку-то поставила.
Мысленно мне представлялось, как помощник прикладывал ухо к двери и мерзко подхихикивал. Подозреваю, что повернуть ключ в замке его заставило вырвавшееся у меня крепкое словцо. Когда я выходила, то слышала смех хозяина кабинета. Конечно, он просто насмешливо хмыкнул, но воображение живо нарисовало в голове дьявольский хохот.