– По балам так и порхает, – сообщил Шедарис угрюмо.
Лимонно-желтое пламя волшебным образом утихло, унялось, исчезло совершенно. Что-то полыхало в крепости, что-то дымило, чадные языки огня вставали над стенами, но это было иное, привычное, человеческое, если можно так сказать, лишенное всякой необычности и странности… Стены были пусты, а вместо ворот зиял проем, камни покрывал слой копоти, и можно было рассмотреть валявшиеся во дворе ссохшиеся трупы, больше напоминавшие головешки…
Непонятно откуда доносился крик… или звук? Не имеющий отношения к чему-то живому? Или все же – крик?
Там, за окном, ничего из ряда вон выходящего не наблюдалось – всего-навсего черный гарм, хелльстадский пес размером с лошадь, заглядывал в оконце, шумно сопя, для чего ему пришлось наклонить голову так, что отлично просматривался весь его немаленький рост.
Беглый дипломат держался странно и был на себя не похож – глаза бегали, а руки явственно тряслись. «С похмелья он, что ли? – подумал Сварог. – Вроде бы особо не закладывал…»
– Какая-то девица, – хрипло сказал Даглас, откашливаясь. – Только что введенная в права юная наследница.